» (антиутопия). «я ненавижу эту страну!» (антиутопия) Почему я ненавижу российское государство

пРХВМЙЛПЧБОП 10.08.2014 БЧФПТПН чБМДЙУ лЧБТФЙУ

фЕИ, ЛФП РХВМЙЮОП ЗПЧПТЙФ П УЧПЕК ОЕОБЧЙУФЙ Л УПЧТЕНЕООПНХ ТПУУЙКУЛПНХ ЗПУХДБТУФЧХ, ЮБУФП ХРТЕЛБАФ Ч ПФУХФУФЧЙЙ РБФТЙПФЙЪНБ Й ТХУПЖПВЙЙ. хРТЕЛЙ ЬФЙ ЙУИПДСФ ДБЦЕ ПФ ФЕИ МАДЕК, ЛФП ФБЛЦЕ ОЕДПЧПМЕО УХЭЕУФЧХАЭЙН РПМПЦЕОЙЕН ДЕМ. пОЙ, ПДОБЛП, УЮЙФБАФ ФБЛХА РПЪЙГЙА ОЕДПРХУФЙНПК. с ИПЮХ ПВЯСУОЙФШ, РПЮЕНХ МЙЮОП С ОЕОБЧЙЦХ уТБОХА тБЫЛХ Й ЪБСЧМСА ПВ ЬФПН ЧП ЧУЕХУМЩЫБОЙЕ.

оБЮОЕН У ФПЗП, ЮФП ПРТЕДЕМЙН ВБЪПЧЩЕ РПОСФЙС, РПФПНХ ЮФП ЙНЕООП ОБ ЙИ ЙУЛБЦЕОЙЕ Й ТБВПФБЕФ РТПЧМБУФОБС РТПРБЗБОДБ. б ЙНЕООП ТБЪДЕМЙН РПОСФЙС УФТБОЩ Й ЗПУХДБТУФЧБ, РПФПНХ ЮФП ЬФП ДБМЕЛП ОЕ ПДОП Й ФП ЦЕ. с ЕЭЕ НПЗХ ПФОПУЙФШУС У РПОЙНБОЙЕН Й ОЕЛПФПТПК ФЕРМПФПК Л УЧПЕК ТПДЙОЕ, ОЕЛПК УХЭОПУФЙ, УПЧПЛХРОПУФЙ ЙУФПТЙЮЕУЛЙИ, ФЕТТЙФПТЙБМШОЩИ Й ЛХМШФХТОЩИ ПУПВЕООПУФЕК. оП ЧПФ ЗПУХДБТУФЧП ЛБЛ УЙУФЕНХ ХРТБЧМЕОЙС С МАФП ОЕОБЧЙЦХ. й С РПУФБТБАУШ РПДТПВОП ПВЯСУОЙФШ, РПЮЕНХ.

с ОЕ РТЙЪОБА УХЭЕУФЧХАЭХА тПУУЙКУЛХА жЕДЕТБГЙА ЪБЛПООПК ОБУМЕДОЙГЕК ууут Й тужут. дБЧБКФЕ ЪБЗМСОЕН Ч ОБЫХ ОПЧЕКЫХА ЙУФПТЙА, Б ФПЮОЕЕ Ч УБНПЕ ОБЮБМП 1990-И ЗПДПЧ. уПЧЕФУЛПЗП уПАЪБ ХЦЕ ЛБЛ ВЩ ОЕ ВЩМП: Х ОБУ РТЕЪЙДЕОФ, ЧНЕУФП ЛТПЧБЧПЗП УФСЗБ — ФТЙЛПМПТ, ЧНЕУФП уПАЪБ — УХЧЕТЕОЙФЕФ. фПЗДБ НОЕ ВЩМП 5 У ОЕВПМШЫЙН МЕФ. рП РПОСФОЩН РТЙЮЙОБН ЮЕФЛЙИ УПЪОБФЕМШОЩИ ЧПУРПНЙОБОЙК П РПМЙФЙЛП-ЬЛПОПНЙЮЕУЛПК ПВУФБОПЧЛЕ ФПЗП ЧТЕНЕОЙ Х НЕОС ОЕФХ. оХ, УЛБЦЕН ФБЛ, ОБЫБ УЕНШС ОЕ ВЕДУФЧПЧБМБ РТЙ ФПН, ЮФП ПФЕГ ТБВПФБМ ДЕФУЛЙН ЧТБЮПН, Б НБФШ НЕДУЕУФТПК: ВЩМП, ЗДЕ ЦЙФШ, ЮФП ЕУФШ, ЧП ЮФП ПДЕЧБФШУС. дБ Й ОЙЛФП ЧПЛТХЗ ОБУ ПУПВП ОЕ ВЕДУФЧПЧБМ. пРТЕДЕМЕООП, ЬФП ВЩМП ЧТЕНС ОБДЕЦД Й ПРФЙНЙЪНБ.

фПЗДБ, ПУЕОША 93-ЗП С ЕУФЕУФЧЕООП ОЙЮЕЗП ОЕ ЪБНЕФЙМ. с ЧППВЭЕ ОЕ ХЧЕТЕО, ЮФП ЪБ РТЕДЕМБНЙ нПУЛЧЩ ЧППВЭЕ ЛФП-ФП ЪБНЕФЙМ, ЮФП УП УФТБОПК РТБЛФЙЮЕУЛЙ НЗОПЧЕООП РТПЙЪПЫМП ОЕЮФП УФТБЫОПЕ. б РТПЙЪПЫМП ЧПФ ЮФП: ФПЗДБЫОЙК ОПЧПЙУРЕЮЕООЩК РТЕЪЙДЕОФ еМШГЙО УПЧЕТЫЙМ ЗПУХДБТУФЧЕООЩК РЕТЕЧПТПФ — ОБТХЫЙЧ ЛПОУФЙФХГЙА (12 ТБЪ, УППВЭБЕФ ОБН чЙЛЙРЕДЙС), ПО ПВЯСЧЙМ П ТПУРХУЛЕ УЯЕЪДБ ОБТПДОЩИ ДЕРХФБФПЧ Й чЕТИПЧОПЗП уПЧЕФБ. б ФПЗДБ ЬФП ВЩМЙ ЧЩУЫЙЕ ПТЗБОЩ ЗПУХДБТУФЧЕООПК ЧМБУФЙ, РТЕЪЙДЕОФ ЙНЕМ ЗПТБЪДП НЕОШЫЕ РПМОПНПЮЙК. й ХЦ ЛПОЕЮОП ЕЗП ЧМБУФШ ОЕМШЪС ВЩМП УТБЧОЙФШ У ОБЫЙН ФЕРЕТЕЫОЙН ЖБЛФЙЮЕУЛЙ УБНПДЕТЦГЕН рХФЙОЩН. йНЕООП РПЬФПНХ РПНЙНП ПВЯСЧМЕОЙС РПОБДПВЙМЙУШ ФБОЛЙ ДМС ТБУУФТЕМБ ДПНБ РТБЧЙФЕМШУФЧБ Й ПФТСДЩ НЙМЙГЙЙ ДМС РПДБЧМЕОЙС ПВПТПОСАЭЙИУС ЗТБЦДБО.

оБ ЧУСЛЙК УМХЮБК С РПЧФПТА ЬФП: Ч 1993 ЗПДХ еМШГЙО УПЧЕТЫЙМ ТЕЧПМАГЙА. оЕ ВБТИБФОХА, ОЕ ПТБОЦЕЧХА Й ОЕ ЛБЛХА-ФП ЕЭЕ, Б УБНХ ЮФП ОЙ ОБ ЕУФШ ПМДУЛХМШОХА: У ЖЙЪЙЮЕУЛЙН НПЮЙМПЧПН УЧПЙИ РТПФЙЧОЙЛПЧ. оЕ ПЮЕОШ НБУУПЧЩН, ОП ФЕН ОЕ НЕОЕЕ НПЮЙМПЧПН. фПМШЛП ЙОЙГЙБФПТПН Й ЧЕТЫЙФЕМЕН ЧПМЙ ВЩМ ОЕ ОБТПД, ЛБЛ ПВЩЮОП, Б ОЕУЛПМШЛП ЗПУХДБТУФЧЕООЩИ ЮЙОПЧОЙЛПЧ Й ПФТСДЩ УЙМПЧЙЛПЧ. еМШГЙОХ РПНПЗБМ Й мХЦЛПЧ, МЙЮОП ТХЛПЧПДС ЪБЮЙУФЛБНЙ УПРТПФЙЧМЕОЙС РТЙ РПНПЭЙ РПДЛПОФТПМШОПК ЕНХ НЙМЙГЙЙ. фП ЕУФШ ЗПУХДБТУФЧП ОБЫЕ, ЧППВЭЕ ЗПЧПТС, УХЭЕУФЧХЕФ ОЕЪБЛПООП! б РПУМЕ ХЪХТРБГЙЙ ЧМБУФЙ еМШГЙО РЕТЕРЙУБМ РПД УЕВС ЛПОУФЙФХГЙА, ТБЪДБМ РПУПВОЙЛБН "ЧПФЮЙОЩ", Й ОБЮБМБУШ РТЙЧБФЙЪБГЙС, Ч ТЕЪХМШФБФЕ ЛПФПТПК «УТБОЩЕ ДЕНПЛТЩФЩ ТБЪЧБМЙМЙ тБУУЕА». фПМШЛП ЬФП ОЕ ДЕНПЛТБФЩ ВЩМЙ, Б ЕМШГЙОУЛЙЕ ВБОДЙФЩ. йНЕООП ЬФБ ТЕЧПМАГЙС ТПДЙМБ ОПЧПЕ ЗПУХДБТУФЧП, ЛПФПТПЕ С ОБЪЩЧБА уТБОПК тБЫЛПК.

уТБОБС тБЫЛБ ХЛТБМБ Х ОБТПДБ РТБЛФЙЮЕУЛЙ ЧУЕ: РТЕДРТЙСФЙС, РПМЕЪОЩЕ ЙУЛПРБЕНЩЕ, ЧМБУФШ Й, УБНПЕ ЗМБЧОПЕ, УЧПВПДХ. уТБЪХ ЦЕ РПУМЕ РЕТЕЧПТПФБ ОБЮБМПУШ РПУФЕРЕООПЕ Й ОЕХУФБООПЕ УЧПТБЮЙЧБОЙЕ ЗТБЦДБОУЛЙИ УЧПВПД, УПГЙБМШОЩИ МЙЖФПЧ Й ТЩЮБЗПЧ Л ХРТБЧМЕОЙА УФТБОПК ДМС ПВЩЮОЩИ МАДЕК. чЩВПТЩ ХОЙЮФПЦЕОЩ — ЧПФ ХЦЕ 20 МЕФ РТЕЪЙДЕОФ ОБЪОБЮБЕФ РТЕЪЙДЕОФБ. рТЕЪЙДЕОФ ОБЪОБЮБЕФ ЗХВЕТОБФПТПЧ, УХДЕК, ЗЕОРТПЛХТПТБ. рТЕЪЙДЕОФ РП ЖБЛФХ ОБЪОБЮБЕФ Й РБТМБНЕОФ РПУТЕДУФЧПН ХОЙЮФПЦЕОЙС ОБУФПСЭЕК ПРРПЪЙГЙЙ Й РПМОПЗП ЛПОФТПМС ЪБ ТЕЪХМШФБФБНЙ ЧЩВПТПЧ РТЙ РПНПЭЙ гЕОФТЙЪВЙТЛПНБ — ОПЧПУПЪДБООПЗП ПТЗБОБ, ОЕ ПФОПУСЭЕЗПУС ОЙ Л ПДОПК ЙЪ ФТЕИ ЧЕФЧЕК ЧМБУФЙ Й РПДЮЙОСАЭЕЗПУС ПРСФШ ЦЕ РТЕЪЙДЕОФХ. жБЛФЙЮЕУЛЙ ФТБДЙГЙПООПЗП ДМС ДЕНПЛТБФЙЙ ТБЪДЕМЕОЙС ЧМБУФЕК Ч уТБОПК тБЫЛЕ ОЕФ. тБЪДЕМЕОЙЕ ЬФП ОЕЪБЧЙУЙНПУФШ, Б ОЕЪБЧЙУЙНПУФЙ НПЦОП ДПВЙФШУС ФПМШЛП РТСНЩНЙ ЧЩВПТБНЙ. ч тБЫЛЕ ЦЕ ЧУЕ ОЙФПЮЛЙ ФБЛ ЙМЙ ЙОБЮЕ ЪБНЩЛБАФУС ОБ ДЙЛФБФПТБ. еУМЙ ЛФП ОЕ РПОСМ, ЬФП Й ЕУФШ РХФЙОУЛБС "ЧЕТФЙЛБМШ ЧМБУФЙ".

уТБОБС тБЫЛБ - ЬФП БЧФПТЙФБТОПЕ ЗПУХДБТУФЧП, НЙНЙЛТЙТХАЭЕЕ РПД ДЕНПЛТБФЙА: ЧТПДЕ ВЩ ЧУЕ ПТЗБОЩ У ОХЦОЩНЙ ОБЪЧБОЙСНЙ ЕУФШ (РБТМБНЕОФ, УХД, РТЕЪЙДЕОФ), ОП Ч ДЕКУФЧЙФЕМШОПУФЙ ЧУЕ ПОЙ ЪБЧЙУЙНЩ ПФ ЧПМЙ ТПЧОП ПДОПЗП ЮЕМПЧЕЛБ. чТПДЕ ВЩ ДЕЛМБТЙТХЕФУС УЧПВПДБ УМПЧБ, ОП ЧУЕ ЛТХРОЩЕ унй ЖЙОБОУЙТХАФУС Й ЛПОФТПМЙТХАФУС ЗПУЛПТРПТБГЙСНЙ, ФЙРБ зБЪРТПНБ. нПЦЕФЕ ЗПЧПТЙФШ ЮФП ХЗПДОП, ОП ЧБУ Ч НБУЫФБВЕ УФТБОЩ ОЙЛФП ОЕ ХУМЩЫЙФ. чТПДЕ ВЩ ДЕЛМБТЙТХЕФУС ЪБРТЕФ ГЕОЪХТЩ, ОП УХЭЕУФЧХАФ ЪБЛПОЩ Й ПТЗБОЩ, ЛПФПТЩЕ ХУФБОБЧМЙЧБАФ, ЮФП ЗПЧПТЙФШ НПЦОП, Б ЮФП ОЕМШЪС. чУЕ ЬФЙ УФБФШЙ хл У ФХНБООЩНЙ ЖПТНХМЙТПЧЛБНЙ, ФЙРБ "ТБЪЦЙЗБОЙС ОЕОБЧЙУФЙ" ЙМЙ "ЬЛУФТЕНЙЪНБ" ОХЦОЩ ЙУЛМАЮЙФЕМШОП ДМС ФПЗП, ЮФПВЩ ФПЮЕЮОП РТЙНЕОСФШ ЙИ РТПФЙЧ ОЕХЗПДОЩИ ТЕЦЙНХ. чТПДЕ ВЩ ДЕЛМБТЙТХЕФУС УЧПВПДБ УПВТБОЙК Й НЙФЙОЗПЧ, ОП РЕТЕД ЬФЙН ЙЪЧПМШ РПМХЮЙФШ ТБЪТЕЫЕОЙЕ Х НЬТЙЙ, Б ОБ НЙФЙОЗЕ ОЕ УНЕК ДЕМБФШ ЮФП-ФП ОЕ РП ДПМПЦЕООПНХ ЪБТБОЕЕ УГЕОБТЙА. дБ, Й ОЕ УПЧЕФХЕН ИПФШ ЮЕН-ОЙВХДШ ЧЩЪЧБФШ РПДПЪТЕОЙЕ Х "ПИТБОСАЭЕЗП" ЧБУ пнпоб — ТЕЪЙОПЧЩЕ ДХВЙОЛЙ, БЧФПЪБЛЙ Й ЫФТБЖЩ ОБ ЪБПВМБЮОЩЕ УХННЩ ЧУЕЗДБ ОБЗПФПЧЕ. фП ЕУФШ ОБ РТБЛФЙЛЕ ОЕ УПВМАДБЕФУС ДБЦЕ ОПЧБС ЛПОУФЙФХГЙС. ьФП ЕУФЕУФЧЕООП — ЕУМЙ ЙЪОБЮБМШОП ЬФПФ ЪБЛПО ЙЪДБО ОЕРТБЧПНЕТОП, ФП ЛФП ЕЗП ВХДЕФ ХЧБЦБФШ Й УПВМАДБФШ? б ЛФП ВХДЕФ ХЧБЦБФШ Й УПВМАДБФШ ЪБЛПОЩ, УПЪДБООЩЕ НБТЙПОЕФПЮОПК дХНПК, ЛПФПТПК ФПЦЕ ОБРМЕЧБФШ ОБ ЛПОУФЙФХГЙА? оЙЛФП Й ОЕ УПВМАДБЕФ: Ч тБЫЛЕ ОЕ РТЙОСФП ЦЙФШ РП ЪБЛПОХ, РПФПНХ ЮФП ЬФП ЖЙЪЙЮЕУЛЙ ОЕПУХЭЕУФЧЙНП.

нОПЗП МЕФ ЧУЕН, ЛБЦЕФУС, ВЩМП РП ВПМШЫПНХ УЮЕФХ ОБРМЕЧБФШ, ЮФП ФБН ЧЩФЧПТСАФ «ЧУЕ ЬФЙ РЙДБТБУЩ Ч лТЕНМЕ», МЙЫШ ВЩ ЦЙФШ ОЕ НЕЫБМЙ. ч тПУУЙЙ ЧППВЭЕ ОБТПД РТЙЧЩЛ ЦЙФШ ПФ ЧМБУФЙ ПФДЕМШОП: ОБТПД УБН РП УЕВЕ, ЧМБУФШ УБНБ РП УЕВЕ. оП уТБОПК тБЫЛЕ НБМП ЧМБУФЙ, ДЕОЕЗ, ВЕЪОБЛБЪБООПУФЙ Й ВЕУРТЕДЕМБ — ФЕРЕТШ ЗПУХДБТУФЧП ИПЮЕФ ТЕЫБФШ, ЛБЛХА ЙОЖПТНБГЙА ЕЕ ТБВЩ НПЗХФ РПМХЮБФШ, Б ЛБЛХА ОЕФ. йОФЕТОЕФ НЕДМЕООП, ОП ЧЕТОП ЪБЛТЩЧБЕФУС. уЕКЮБУ ЙДЕФ ФПМШЛП ПВЭБС ПВЛБФЛБ НЕИБОЙЪНБ, ОП ОЕ УПНОЕЧБКФЕУШ — ЮЕТЕЪ ЗПД-ДТХЗПК нЙОЙУФЕТУФЧП рТБЧДЩ ЪБТБВПФБЕФ Ч РПМОХА УЙМХ, Й йОФЕТОЕФ Х ОБУ ВХДЕФ, ЛБЛ Ч лЙФБЕ ЙМЙ чШЕФОБНЕ. пДОПЧТЕНЕООП У ЬФЙН У ДТХЗПК УФПТПОЩ МЕЪЕФ ОБЗМБС ЛПННЕТЮЕУЛП-РТПРБЗБОДЙУФУЛБС ЛПТРПТБГЙС РПД ОБЪЧБОЙЕН тХУУЛБС рТБЧПУМБЧОБС гЕТЛПЧШ, ЛПФПТБС ДПВЙЧБЕФ Ч УФТБОЕ ПВТБЪПЧБОЙЕ Й ЪПНВЙТХЕФ Й ВЕЪ ФПЗП ДЕЗТБДЙТХАЭЕЕ ОБУЕМЕОЙЕ УЧПЙН НТБЛПВЕУЙЕН. й ЧП ЧУЕН ЬФПН РТСНП УЕКЮБУ ЧЙОПЧБФ ЙНЕООП ДЙЛФБФПТ рХФЙО, РПФПНХ ЮФП ЙНЕООП Ч ЕЗП ТХЛБИ УПУТЕДПФПЮЕОП ХРТБЧМЕОЙЕ ЧУЕНЙ БУРЕЛФБНЙ ЦЙЪОЙ УФТБОЩ. пРПУТЕДПЧБОП, ЛПОЕЮОП, ЮЕТЕЪ ЧФПТЩЕ, ФТЕФШЙ Й n-ОЩЕ ТХЛЙ ДТХЗЙИ ЮЙОПЧОЙЛПЧ. оП ЬФП ЧУЕ ЕЗП МАДЙ, РПФПНХ ЮФП ОЙЛФП ДТХЗПК ЙИ ОБЪОБЮЙФШ ЙМЙ ЙЪВТБФШ ОЕ НПЦЕФ.

фЕТРЕФШ ЙМЙ ФЕН ВПМЕЕ ХЧБЦБФШ ЬФП МЦЙЧПЕ, МЙГЕНЕТОПЕ, ВБОДЙФУЛПЕ ЗПУХДБТУФЧП С ОЙ Ч ЛПЕН УМХЮБЕ ОЕ УПВЙТБАУШ Й ЧБН ОЕ УПЧЕФХА. пЮОЙФЕУШ, ЙЪВБЧШФЕУШ ПФ НЙЖБ П ЧУФБАЭЕК У ЛПМЕО ДЕНПЛТБФЙЮЕУЛПК чЕМЙЛПК тПУУЙЙ. оЙЛБЛПК чЕМЙЛПК тПУУЙЙ ОЕФ ЧПФ ХЦЕ РПЮФЙ 20 МЕФ, ЕЕ ЪБИЧБФЙМБ ЛХЮЛБ РБТБЪЙФПЧ Й ЧУЕ ВЩУФТЕЕ ЛБФЙФ Ч РТПРБУФШ. уФТБОБ ОЕ ЧУФБЕФ У ЛПМЕО, ПОБ НЕДМЕООП ЪБЗЙВБЕФУС Й ХРБДЕФ Ч НПЗЙМХ. б ЧПФ уТБОБС тБЫЛБ ЧУЕ ЧЩЫЕ РПДОЙНБЕФ УЧПЕ РБТБЪЙФУЛПЕ НХТМП Й ФСОЕФ УЧПЙ ТХЛЙ Ч ВБОДЙФУЛЙИ ОБЛПМЛБИ. зПУХДБТУФЧП уТБОБС тБЫЛБ ДПМЦОП ХНЕТЕФШ — ЬФП ЕДЙОУФЧЕООЩК ЫБОУ УФТБОЩ ОБ ЧЩЦЙЧБОЙЕ.

Проклятая страна. Богом забытая 1/6 часть суши. Как же меня угораздило родиться в этом тоталитарном государстве? — показав пропуск, я прохожу через заводскую вертушку, и мой взгляд, в который раз упирается в осточертевшие слова «Путин жив, Путин будет жить» и «Слава Национально-Общественному Фронту».
Твою ж мать… как мне всё это надоело. Давно уже надоело. Ещё в школе, когда всех нас третировали никому не понятным предметом «История «Единой России». Только Демократии известно, как я ненавидел брошюру «Цитаты В.В.Путина» и многотомник «Телефонные переговоры В.В. Путина с А.Г. Лукашенко и Н. Назарбаевым».
Потом была армия. Даже ежедневная политинформация, которую нам читал майор-особист, не внушала такого отвращения, как наша строевая песня:

«…И песню о нём, поднимая, как знамя
Единого фронта шагают ряды;
Горит, разгорается грозное пламя,
Народы встают для последней борьбы.
И мы эту песню поём горделиво
И славим величие Путинских лет,
О жизни поем мы, прекрастной, счастливой,
О радости наших великих побед!…»

После армии я долго думал как жить дальше. Поступление в институт, даже вне конкурса, ибо служил в армии, отпало сразу. Мне чрезвычайно не нравилась перспектива участвовать в ежегодных молодёжных форумах на Селигере, работа в дни летних каникулах в овощехранилище с беларусской картошкой и распределение, после окончания института, в какой-нибудь задрипанный городок Таможенного Союза. И плевать на солидную зарплату. Я не безмолвное быдло, которое можно использовать как фасовщика картошки и пинками загнать в казахский «караван-сарай».

Поэтому я выбрал завод в своём родном городе от которого, скажу прямо, меня подташнивает.

Меня тошнит от развешанных на каждом углу портретов Вождя и баннеров с его цитатами, меня воротит от ежемесячных субботников, когда я, как и многие, вынужден выходить с метлой на улицу и выполнять ту работу, за которую мне не платят, и невероятно бесят книжные магазины, где обилие идеологически выдержанных книг для взрослых и детей (таких как «Путин и печник», «Как Володя сдавал экзамены» и Полное собрание сочинений В.В. Путина в 55 томах) сводит с ума. Ненавижу этот город, а равно и все остальные.
Я захожу в цех, где висит огромный транспарант с надписью «Работать без брака — работать по-путински», и тут же сталкиваюсь с нашим слесарем.
Этот пройдоха шёпотом мне сообщает,что есть контрабандный пармезан, дор-блю и хамон. Я с показным негодованием говорю, что истинному путинцу претят все эти европейские разносолы, при этом я сглатываю голодную слюну-котлетами, отбивными и домашним борщом сыт не будешь, но меня сдерживает тот факт, что по слухам слесарюга «постукивает» в профсоюз, который находится под колпаком ФСБ. Не хочу рисковать. Лучше вечером схожу в подпольный «Макдональдс» и съем пару гамбургеров, и картошку-фри. Дороговато, конечно. Но это лучше, чем получить «пятнашку» за хранение и употребление иностранных продуктов.
Тоталитаризм, никакой свободы.

По ночам, плотно закрыв окна шторами,я ловлю на радиоприёмнике «Голос Америки», при этом я шарахаюсь от каждого постороннего звука и всё время боюсь, что меня засекёт пеленгатор, который ночью и днём колесит по улицам города.
С соседями я не общаюсь. Мне известно, что некоторые из них пишут в «контору» по малейшему поводу. Именно поэтому на стельках купленных у фарцовщиков ботинок я затёр лэйбл » Salamander» и вывел фломастером беларусскую марку «Свобода». Полная безнадёга.

Давеча профсоюз выдал мне бесплатную, как ударнику кремлёвского труда, путёвку в один из санаториев Крыма с четырёхразовым питанием, оздоровительными процедурами и автобусными экскурсиями.
Эта жалкая подачка меня совершенно раздавила. Я вспомнил недавно увиденные в нелегальном видеосалоне кадры Монмартра, Лазурного Берега, Анталии и чуть не заплакал — я никогда не увижу этих заграничных красот как не узнаю вкус настоящего виски и мяса омаров. Выехать за пределы этого тоталитарного государства, это всё равно,что полететь в космос. Доступно лишь избранным.
Странное дело, чуть ли не каждый день с двух российских космодромов «Плесецк» и «Восточный» запускаются пилотируемые и грузовые корабли, строится новейшая военная техника, семимильными шагами развивается наука и техника, а закрепощённый народ не имеет права выехать на отдых в Турцию или Египет. Я не говорю уже про возможность зарегистрироваться в соцсетях под вымышленным именем.

Я ненавижу эту страну. Свобода слова отсутствует. Любая критика правительства приравнивается к антикремлёвской пропаганде и карается «четвертным» лагерей. Мы вынуждены тайком собираться на кухне у того или иного единомышленника, где мы вполголоса читаем самиздатовский «Коммерсантъ» и слушаем запрещённые песни Макаревича. Глубокой ночью мы расходимся по одному, опасаясь ночных полицейских патрулей, но дело стоит того. После таких незаконных собраний я чувствую себя свободным. И неважно, что утром на проходной я вновь почувствую себя рабом, когда увижу надпись «Путин-живее всех живых» ведь я знаю, что всё когда-нибудь кончается.

Недавно меня упрекнули в том, что я часто пишу негативно про Запад, при этом не обращая внимания на российские реалии и прислали текст, в котором по пунктам обозначили весь негатив, который накопился у автора за всю его жизнь в России.

Да почему бы и нет, для этого собственно я и создавал авторскую рубрику в своём журнале, чтобы могли высказаться все у кого есть на это желание, в не зависимости от взглядов или предпочтений.

Кстати, заметили, что когда пишешь про Россию хорошо — то ты сразу агент Кремля и пропогандист работающий за путинские подачки. Если пишешь что-то плохое, то ты агент Госдепа, отрабатывающий паёк от дяди Сэма.

А ведь истина где-то рядом

—————————————
Я живу в Сибири, сами понимаете, не самый лучший край для жизни. Но никуда уезжать не собираюсь. Хотя я закончила факультет иностранных языков и с адаптацией в другой стране проблем было бы меньше. Плюс куча полезных знаний. Я люблю свою страну и при этом очень часто ненавижу.

Мне есть за что ненавидеть Россию и не надо тут сразу, и давай вали отсюда, гнилая интеллигенция и так далее.

Да, простор. Природа, красота. Русский язык. Единомышленники. Друзья. Много плюсов.

За что я ее ненавижу?

1. За огромный процент быдла. Да, тупых, необразованных и при этом очень агрессивных людей. Таких и в Европах много. Но там их не видно, потому что им не дают возможности высовываться. Они законопослушные граждане.

2. Ненавижу Россию. За незнание языков. Зачем учить? Пусть говорят на русском. Много раз видела эту картину на ресепшн за рубежом, когда русский качал права: «Ты чего мне по-русски не отвечаешь?»

3. Ненавижу. За грязь и хамство. Приезжайте к нам в Караканский бор в Ордынском районе. Посмотрите, сколько мусора оставляют русские туристы! Попробуй сделать замечание - поняли, что получите?

4. Ненавижу. За пьянки на выходных и в отпуске. По полной, до потери памяти и человеческого облика. Гуляем так, что мешаем всем окружающих рядом. Потому так боятся пьяных русских в Турции, Греции и так далее.

5. Ненавижу русских чокнутых мам, которые делают из детей уродов. С одной стороны одевая только в бренд, с другой заменяя общение компьютером и дорогостоящими гаджетами. И бросающихся на амбразуру, если кто-то посмел сделать замечание ребеночку.

6. Ненавижу политику, которая разделила людей на два лагеря. Которая уничтожила прошлое, а значит и жизнь моего отца-фронтовика.

7. Ненавижу Россию за нищенское существование пенсионеров, за якобы бесплатное образование, за то, что учитель, журналист, юрист, врач, можно еще добавить сотню профессий, превратились не в пропагандистов знаний, не в светоч науки, а в рабов, обслуживающих интересы богатых, тех, кто платит.

8. Ненавижу Россию за то, что умирают литературные журналы, что закрываются библиотеки, уничтожаются муниципальные клубы, студии, театры. Увольняют тех, кто, действительно, любит свою работу, кто служит своему делу.

9. Ненавижу Россию за то, что мне часто стыдно сказать за рубежом, что я русская. Потому что так много негативных ярлыков и штампов, что проще соврать, чем доказывать, что я не такая. Проще сказать, что я не русская.

10. Ненавижу Россию, что у нас здесь постоянно повышают цены, растут налоги, что она непредсказуемая. Я так много стояла в очередях: за хлебом, колбасой, сахаром, солью, крупами, что я уже сыта по уши. Я устала от кризисов.

Первое детское впечатление. Два старших брата и я стоим за хлебом. Это 60-год.

80-ые годы. Уже мои дети стоят в очереди. Это уже их впечатления. Промерзшие автобусы. Нехватка одежды. И много чего еще.

2014 Снова санкции.

Снова политические игры и вражда народов. Уже в семьях пролегла межа ненависти. За это я ненавижу Россию.

Этот список я могу продолжать и продолжать. И при этом Россия моя страна, из которой я не уеду. Потому что есть много чего, что меня здесь держит.

У нас огромный дом, где я живу.

Очень хорошая хозяйка. Начальница нашего ЖКХ. Настоящая советская учительница, которая работает не за деньги, а на совесть. По-другому не умеет. Утром мы с ней таскаем тележки, (рядом магазин «Лента»), которые почему-то жильцы не откатили назад. Собираем брошенные пакеты у подъездов, их почему-то не донесли до мусорницы. В летние дни мы с черными мешками ходим и собираем мусор. Бумажки, фантики, пластиковые бутылки.

Нам хочется, чтобы было чисто. Утром все начинается с начала. Потому что с верхних этажей кто-то выбросил памперсы на газон, кучи говна (простите) от собак, пустые бутылки из-под пива и так далее.

Разве нас, таких вот, можно любить? Попросту засранцев?

Мы, туристы, так возмущаемся, что грязно в Индии, в Египте. А у нас что, чисто? Лично у вас чисто в подъезде? В вашем подъезде, лифте, дворе? Ведь убирают и наводят порядок единицы, (кстати, я не в штате), другие просто смотрят на это и продолжают гадить, хамить, портить, уничтожать, мусорить, ругаться матом, распивать водку на детской площадке, шуметь ночью, просто вести себя не по-человечески.

У меня есть такая приятельница, которая осталась без зубов. Только по суду получила компенсацию. Думаете, водитель пришел извиняться? Ничего подобного! Поэтому не надо наши проблемы, наше неуважение к людям, наше хамское поведение и отсутствие каких-либо нравственных и моральных норм перекладывать на иностранных туристов, типа, не знающих нашей специфики. Я знаю, но мне от этого не легче.

Наша Россия разная.

«Загадка души», да про нас. Но это Достоевский и чем мы гордимся.

Пьянь, быдло, гопота - это тоже про нас.

Великая литература и нищие учителя, которые ее преподают.

Прекрасная природа и замусороенные провинциальные городки, погрязшие в пьянстве и вседозволенности. Такую Россию я тоже ненавижу…

Вот и все, что я хотела сказать.

Но, слава Богу, у меня есть другая Россия. Которую я люблю…

Недавно меня упрекнули в том, что я часто пишу негативно про Запад, при этом не обращая внимания на российские реалии и прислали текст в рубрику "мнение", в котором по пунктам обозначили весь негатив, который накопился у автора за всю его жизнь в России.

Кстати, заметили, что когда пишешь про Россию хорошо - то ты сразу агент Кремля и пропогандист работающий за путинские подачки. Если пишешь что-то плохое, то ты агент Госдепа, отрабатывающий паёк от дяди Сэма.

А ведь истина где-то рядом;)

Напоминаю, что в журнале ASARATOV открыта авторская рубрика "мнение ", в которой может принять участие любой желающий, которому есть что высказать на абсолютно любую тему, будь это политика, экономика, частный случай или социальная сфера.

Я живу в Сибири, сами понимаете, не самый лучший край для жизни. Но никуда уезжать не собираюсь. Хотя я закончила факультет иностранных языков и с адаптацией в другой стране проблем было бы меньше. Плюс куча полезных знаний. Я люблю свою страну и при этом очень часто ненавижу.

Мне есть за что ненавидеть Россию и не надо тут сразу, и давай вали отсюда, гнилая интеллигенция и так далее.

Да, простор. Природа, красота. Русский язык. Единомышленники. Друзья. Много плюсов.

За что я ее ненавижу?

3. Ненавижу. За грязь и хамство. Приезжайте к нам в Караканский бор в Ордынском районе. Посмотрите, сколько мусора оставляют русские туристы! Попробуй сделать замечание — поняли, что получите?

10. Ненавижу Россию, что у нас здесь постоянно повышают цены, растут налоги, что она непредсказуемая. Я так много стояла в очередях: за хлебом, колбасой, сахаром, солью, крупами, что я уже сыта по уши. Я устала от кризисов.

Первое детское впечатление. Два старших брата и я стоим за хлебом. Это 60-год.

2014 Снова санкции.

Снова политические игры и вражда народов. Уже в семьях пролегла межа ненависти. За это я ненавижу Россию.

У нас огромный дом, где я живу.

Разве нас, таких вот, можно любить? Попросту засранцев?

Наша Россия разная.

«Загадка души», да про нас. Но это Достоевский и чем мы гордимся.

Пьянь, быдло, гопота — это тоже про нас.

Великая литература и нищие учителя, которые ее преподают.

Прекрасная природа и замусороенные провинциальные городки, погрязшие в пьянстве и вседозволенности. Такую Россию я тоже ненавижу...

Вот и все, что я хотела сказать.

Но, слава Богу, у меня есть другая Россия. Которую я люблю...

Вот и все.

Моя любимая Россия...

Граждане этой страны стыдятся и презирают ее. А те, кто не презирает — либо идиоты, либо мерзавцы. Последние, впрочем, тоже презирают, только тщательно это скрывают.

В нас глубоко сидит комплекс «национальной неполноценности». Даже в русских национальных байках, в противоположность всему остальному миру, главным идиотом всегда оказывается, как ни парадоксально, русский. Если и сварит кашу из топора, тут же прохлопает или пропьет и топор и кашу.

В России культивируется какая-то особенная форма патриотизма — основанного исключительно на ненависти к окружающим. Даже если и заходит в этом ключе речь о собственных достоинствах, то, как правило, в таком роде: «наши предки всем им … давали!» или «наши ракеты могут им всем такой … дать!» Именно так ведет себя злобное ничтожество по отношению к людям, превосходство которых над собой чует нутром.

Наша терпимость к любым издевательствам власти над народом объясняется чрезвычайно просто — «а когда иначе-то было?» и «разве иначе может быть?».

Мы убеждены в естественности такого положения вещей. Даже если мы выбираем своим руководителем уважаемого нами человека, немедленно начинаем тихо ненавидеть и презирать его. Потому что руководитель не может быть человеком порядочным, а печься о зависимых от него людях, кроме родственников, может только дурак. Чиновник по определению — вор. Крадет он, впрочем, не столько у нас, сколько у «государства», что определяет нашу этакую презрительную снисходительность. Мы и сами не дураки украсть у «государства», если что. Будь это налог или билет на проезд. Что там, для нас государство вообще — это некий карательный орган, противостоящий «народу», нечто мешающее жить, но неизбежное. Мы фаталисты.

Нами руководит полное пренебрежение к Закону, следующее из маргинальных «понятий», главным из которых является противостояние государству.

Мы презираем своих руководителей, которые ничего не меняют в текущем положении вещей, и ненавидим тех, кто решается на реформы, неизбежно вызывающие трагические издержки… Принципиальная позиция российского «гражданина» — ни при каких условиях не признавать за собой ответственности за события в стране, но вешать всех собак на прямо или косвенно уполномоченных самими же на принятие решений.

Мы, в отличие от жителей нормального мира, считаем сотрудников государства не собственными наемными работниками, а совсем наоборот, врагами, создающими нам бесконечные проблемы из желания вытянуть мзду или просто напакостить. Что удивительно, сами эти сотрудники всячески стараются соответствовать такому образу — как будто под влиянием общественного стереотипа.

Это не мы пыжимся в попытках казаться «Великой Державой» в обносках. Нам смешны эти потуги — мы же с детства, из нами же придуманных анекдотов, знаем, что родились в куче навоза, просто «это наша Родина, сынок».

Мы трепетно относимся к своей «малой Родине» и друзьям, но презираем свою страну и народ в целом. Порой мы даже злорадствуем неудачам страны на международной арене — в таких ситуациях мы относимся к своей стране, как к «государству», а государство воспринимаем как вышестоящего недруга.

В экстремальных условиях, от армии до эмиграции, представитель любого народа старается помочь своим соплеменникам. Только не русские. Русский скорее сделает вид, что он «nicht verstehen», чем ввяжется в проблемы своего земляка.

В поездках за пределы страны самыми нежелательными попутчиками и соседями мы считаем русских. Более напыщенных, хамоватых и тупых людей мы и не можем представить. Похоже, что это главные национальные черты, видимые нами в собственных соотечественниках. В самих себе.

Я не знаю, кто виноват в том, что мы такие. Кровавый царизм, татаро-монголы, большевики, или кто-то еще. Я не анализирую, я как чукча — что вижу, о том пою. Я просто понимаю, это не то место и не те люди, в котором и с которыми я бы хотел жить.

Источник -

Похудение

Вам также может понравиться